Давным-давно  - Марина Леванова

Когда Джим остановилась, в классе было очень тихо. Она посмотрела в сторону юношей. Те жестами показывали, что у нее все прекрасно получилось. Перевела взгляд на наставника. Он внимательно рассматривал ее, а потом так же молча начал показывать новые движения. Джим внимательно следила за ним, а потом присоединилась. «Надо сейчас сосредоточиться, повторить и запомнить все движения. И ничего страшного, если вдруг не получится. Она потом все покажет Арни, а он уже, глядя на это безобразие в ее исполнении, поправит и расскажет, как надо делать правильно. Даже больше: они будут делать это вместе».

Джим почему-то вспомнился тот день, когда Алисия напросилась с ней на ее тренировку. Тогда особенно ничего не выходило и толком не получалось, но зато девушка наблюдала за ней с таким восторгом, что Джим, видя это, каждый раз начинала спотыкаться еще больше, вызывая тем самым снисходительные улыбки со стороны. Именно в тот день было принято решение: больше никого с собой не приглашать, особенно когда не все гладко и хорошо получается и есть над чем еще работать. Ну, и чтобы лишний раз, конечно, не краснеть за себя.

Она узнала тогда, что среди воинов не все выпускники, а есть три человека, которые еще целый год будут учиться вместе с ней в стенах Академии. Трое юношей, в совершенстве владеющих этим искусством, это для Джим было хорошо, как сказал мастер. А вот с Аниелем и Гленом ей придется распрощаться, как и с множеством других выпускников. Джим помнила, что расстроилась и долго не решалась подойти и спросить, где они будут проходить свою практику, сомневаясь, есть ли у нее на то право. Но юноши сами рассказали, куда попросились – далеко на север, на самый дальний рубеж стены, что считалось самым крайним пределом или же, как говорили в Академии, самым первым.

Джим сама не заметила, как отработала все новые движения, быстро со всеми попрощалась и ушла из класса. Добрела до общего двора и направилась оттуда к стене расписаний. Учебный год двигался к своему логическому завершению, и в расписании каждый день появлялись все новые даты пробных срезов по основным предметам. С учетом чего свободного времени становилось еще меньше, и радости это никому не добавляло.

По негласному решению, к срезам друзья стали готовиться вместе. Началось это не так давно, но уже успело стать традицией: собираться всем вместе поздним вечером в дальнем вспомогательном корпусе Б, в небольшой комнатушке Джим. А началось все с неприятностей.

Тот памятный день был выматывающим для всех. Мало того, что друзья практически не спали всю ночь, готовясь каждый у себя к предстоящим испытаниям, так накануне этой ночи они умудрились ввязаться в драку со студиозами второго курса прямо в столовой (первый курс уже не рисковал задирать их неразлучную четверку). За что последовало неминуемое наказание в виде работ на этой самой столовой до позднего вечера. Поэтому когда подошло время снова идти готовиться и заниматься, все едва держались на ногах и были уставшими и злыми.

Джим доплелась до своей комнаты и засела изучать конспекты, с улыбкой поглядывая в окно. Первой в тот вечер объявилась Алисия. В дверь скромно постучали и не решались войти даже после настойчивого приглашения. Поэтому Джим сама распахнула ее и остолбенела, увидев за дверью испуганную девушку, в сомнениях переминающуюся с ноги на ногу и теребящую в руках кучу тетрадей. Ее последующая тихая фраза, не допускающая каких-либо возражений или сомнений: «Будем заниматься вместе, у меня более полные конспекты». И вот она уже стоит внутри комнаты, рядом со столом, аккуратно раскладывая свои тетради на свободном месте.

Следующим появился Виттор с огромной сумкой, от которой потрясающе пахло сдобной горячей выпечкой. Постучал и, не дождавшись приглашения, тут же ворвался в комнату. Увидел их двоих, вместе сидящих над конспектами за столом, довольно усмехнулся и занял место рядом. Он не впервые угощал их после занятий сладкой сдобой, но обычно это происходило в школьном саду, перед тем как они расставались на ночь. Джим неоднократно задавалась вопросом, откуда у него в столь позднее время может быть такое угощение, но не могла заставить себя спросить. Подозрения, конечно, имелись, но говорить об этом не хотелось.

Алиар появился следом за Виттором с огромной стопкой книг и со словами: «Я не понял! Такое собрание и без меня?! Непорядок!» Свалил на середину стола кучу книг, громко подтянул к себе единственный оставшийся в комнате незанятый стул и уселся на свободном месте, по-хозяйски откопав в сумке самую огромную булку. Они спорили, читали, заставляли друг друга по несколько раз пересказывать выученный материал и с удовольствием поглощали сдобу.

Глубокой ночью или, если быть точнее, ближе к утру, дверь в комнату Джим снова медленно отворилась. На пороге стоял озадаченный юноша. Арникус с интересом рассматривал представшую перед его глазами картину. На кровати Джим спокойно умещалось четверо учащихся Академии, и было совершенно непонятно, как они смогли туда все уложиться и при этом так сладко спать. Юноша тихо вошел в комнату, остановился возле стола, поднял первую попавшуюся тетрадь, бегло пробежал глазами по содержимому. Методично пересмотрел названия учебников, разбросанных по столу. Подошел к кровати и долго стоял рядом. Он тихо присвистнул от удивления, когда хрупкая девушка по-хозяйски закинула на Джим ногу и притянула ее к себе за шею, уткнувшись носом в ее короткие волосы. Он еще какое-то время озадаченно рассматривал друзей Джим, потом отвернулся и нехотя направился к выходу из комнаты. На его лице блуждала загадочная улыбка.

Раннее утро в лице одного из представителей многочисленных родственников Алисии застало друзей спящих в обнимку на узкой кровати Джим. Юноша кричал и возмущался над «кроватью стыда и позора всего их многочисленного рода», стараясь как можно сильнее пристыдить сестру (или кем она там ему доводилась), рассказывал о чести и о кодексе, моралях и принципах (кого – непонятно). Четверо заспанных ребят очумело таращились во все глаза на бегающего из угла в угол родственника Алисии и никак не могли понять, в чем их преступление.

Алисия пряталась за спину Джим от осуждающего взгляда родственника и наотрез отказывалась подчиниться: вылезти из «кровати греха» и проследовать к себе в комнату для приведения себя в подобающий вид перед экзаменами. Через какое-то время комнату и коридор постепенно заполонили остальные ее родственники. На каждое новое обвинение девушка тихо всхлипывала и сильнее жалась к Джим. Из всех высказываний в адрес Алисии и нехороших беспринципных ее якобы друзей (воспользовавшихся доверчивостью юной особы) Джим запомнила лишь одно, мол, «один, ну двое куда ни шло, но трое – это уже ни в какие рамки приличия не лезет». На что в ответ родственники услышали громогласный смех всех троих бессовестных «представителей» мужского пола.

Одна радость: срезы все же были сданы на «отлично».

Протяжный и стонущий звук разносился по округе, возвещая о пришедшей беде. В наступивших сумерках крепость была подвержена вражескому нападению сразу с двух сторон: западная и восточная стена. Командиром корпуса Торвольдом Грангтоном был снят с западных главных врат основного прохода на земли Темной Империи отряд лучников и срочно передислоцирован на противоположную стену, к восточным воротам Светлой Империи. В полнейшей тишине лучники спешно поднимались со двора на стену и занимали свои позиции возле бойниц на надвратных строениях: башнях по обе стороны от ворот и площадке-балконе для стрельбы над входом.